Когда с Марией Семеновной Чирковой договаривались о встрече, долго не могли определиться со временем. «Завтра репетиция хора, послезавтра мы выступаем в школе-интернате, – перечисляла она, – разве что в субботу». До чего же они удивительные, люди старшего поколения! С детских лет привыкшие к работе, не утратили этой, по Некрасову, «привычки к труду благородной». Какие бы хвори и болячки не досаждали, неизменно в заботах и хлопотах. А уж тяга к делам общественным просто поражает.
Это потребность их души. Не у всякого молодого столько энергии и желания заниматься безвозмездной работой на общее благо. А пожилым не мешают ни занятость, ни состояние здоровья.
Мария Семеновна, уроженка Ленского района, попала в Котлас случайно. Ее отец, возвращаясь из Устюга после операции, в ожидании парохода на Яренск разговорился с котласским жителем. Тот, узнав, что он отличный штукатур-маляр, посоветовал сходить в контору НГЧ, расположенную неподалеку от пристани. Там специалисты требовались. Пригласили на работу, дали комнату. Так и поселилась их многодетная семья в нашем городе. Мария уже закончила восемь классов, и ей предложили пойти на полуторагодичные педагогические курсы – нужны были учителя для ликвидации неграмотности.
Распределили в Маслопром, и достались ей 32 грузчика, уроки с которыми доводили девушку до слез. Мужикам легче было тонны грузов перетаскать на своих плечах, чем выводить закорючки на бумаге и складывать из слогов слова. Отец, видя мучения дочери, решил переговорить с кем-то из местного железнодорожного начальства, чтобы ее взяли на работу. Приняли на должность технического конторщика – это специалист, который на станции вел учет отправки леса и разгрузки прибывающих в Котлас составов.
С будущим мужем Иваном Петровичем Чирковым познакомилась, когда тот, военный моряк-артиллерист, приехал в Котлас в гости к брату. Маруся с подругой и ее молодым человеком пошли в театр. По пути к ним присоединился Иван. В театре он купил билет на Марусю. Девушка до того растерялась, что даже имя кавалера не спросила. На следующий день Иван пришел к ней на работу с большим кульком дорогих конфет, пригласил вечером в кино и напросился в гости. А через четыре дня предложил выйти за него замуж. Отказалась: ей 18 лет, он на 8 лет старше, и казался Марусе стариком. Но когда перед отъездом спросил, может ли рассчитывать на ее согласие через год, обещала подумать. С тем и расстались.
В сентябре 1939-го расписались. Иван Петрович увез жену с собой. Форт «Первомайский», где он командовал батареей, размещался на одном из островов в Финском заливе, километрах в тридцати от Сестрорецка. Здесь жили семьи военных, а сами они приезжали домой на двое суток через каждые 10 дней. С началом Финской кампании артиллерийский дивизион перебросили под Выборг, на Пейсари, где офицеры поселились с родными. Запомнился остров обилием грибов и ягод. Когда пришло время рожать, Марию отправили в Ленинград. В Северной столице и появился на свет их первенец Юрий. Молодой маме шел тогда 21-й год.
22 июня 1941-го мирную жизнь нарушило нападение фашистской Германии. Мужа перевели на другой остров, назначили командиром новой батареи. В конце августа пришел приказ: семьи военнослужащих вывезти на материк. Жены офицеров, будучи старше и опытнее, да еще с родителями и большими детьми, смогли в дорогу собрать и вещи, и продукты. А она с младенцем на руках успела взять только маленький чемоданчик. Слез, вспоминает, было! Муж старался успокоить: «Война скоро кончится, все наживем».
Из-за бомбежек почти двое суток добирались на грузовиках до Ленинграда. Разместились в эвакуационном пункте возле Московского вокзала, на улице Гончарной. Спали вповалку, питались болтушкой, чечевицей. Предлагали остаться, выбрать любую пустующую квартиру. Шесть офицерских семей, державшихся вместе, решили уехать. В один из дней подали пассажирский состав. Продуктами не обеспечили. Мария сумела запастись только двумя десятками песочных пирожных. В вагонах жуткая теснотища, да еще трое суток поезд катали туда-сюда по железнодорожным веткам, пока не удалось прорваться к Шлиссельбургу.
Их высадили и оставили у пирса ждать суда для отправки. Прошел слух, что подадут одну баржу, причем последнюю. Больше транспорта для эвакуации не будет. Подруги пошли в комендатуру, чтобы договориться о местах, а Марию оставили вещи сторожить. И тут началась бомбежка. Как они с Юриком уцелели, не понимает. Вместо того чтобы спрятаться в укрытии, она, прижимая к груди сына, ни жива ни мертва от страха стояла на открытом месте. Самолеты улетели, и ее окружили военные моряки. Они из убежища наблюдали за молоденькой мамой с ребенком, переживали и очень обрадовались, что смерть обошла их стороной. Кто-то вручил ей кулек сахара, которым она поделилась с прибежавшими подругами.
Баржу подали большую, но там уже разместились десантники. И все же семьи военнослужащих взяли. Марии понадобилось отойти на время, и она попросила знакомую из их гарнизона посидеть с Юрой. Снова налетели фашистские «стервятники». Прибежав обратно, ни сына, ни женщины Мария на месте не обнаружила. Оказалось, когда началась бомбежка, та положила ребенка на чемодан, а сама помчалась на баржу. Пробегавшая мимо старушка из другой офицерской семьи забрала его с собой. Не найдя сына, Мария заметалась по берегу, от горя стала выть и рвать волосы на голове. Командир десанта, не желая зря рисковать своими подчиненными и гражданскими, начал торопить ее: «Женщина, быстрее, из-за вас могут погибнуть люди!»
Хаос посадки, суматоха, разрывы бомб и свист осколков, потеря ребенка... Как только не сошла с ума, пока не выяснилось, что с сыном все в порядке! На второй день офицер-десантник, до глубины души тронутый самоотверженностью молодой матери, нашел ее и вручил большой сухарь, и потом подкармливал. Это для нее, оставшейся без продуктов, было очень кстати. Долго длилось то путешествие. Буксиры тащили баржу только по ночам, днем отстаивались в прибрежных зарослях ивняка. Пользуясь остановками, беженцы копали на полях оставшуюся после уборки картошку. Тем и пробивались. Голодно было, и Юрик, наверное, потому остался жив, что кормила его грудью.
По Мариинской водной системе дошли до пристани Званка, откуда после долгого ожидания состава их в грузовых вагонах повезли в Сибирь. И опять едой не обеспечили. Мария и 12-летняя девочка, добиравшаяся до Череповца, сошли на товарной станции в Кирове. Ночь, слякоть... Куда идти? А у нее уже и сил от голода не осталось. Хорошо, женщины, прощаясь, полотенцами привязали к ней сына. Руки освободились, но таскать чемодан ей становилось все тяжелее. И бросить нельзя: там пеленки и то немногое из белья, что удалось сохранить.
До сих пор Мария Семеновна не перестает удивляться той чуткости, что проявляли встречавшиеся ей на пути люди. Вот и тогда темной промозглой ночью в Кирове составитель поездов отвел в вагон, который должен был пойти на пассажирскую станцию. Там другой железнодорожник помог сесть в поезд до Котласа, сдал чемодан в багаж и принес квитанцию.
Встретивший отец нес ослабевшую дочь до дома на плечах. Оправившись от пережитого и набравшись сил, Мария пошла работать в бухгалтерию управления запасными частями. Существовала тогда такая организация. В ее адрес прибывали грузы для строительства железной дороги и железнодорожных организаций.
Работали без выходных и отпусков. Служащих направляли на ремонт путей, сенокос и уборку картофеля в колхозы. Жили трудно и голодно. Выручали картошка, ягоды и грибы. В 1942 году Мария похоронила свекровь, в 1944-м – отца. Когда закончилась война, мужа оставили служить в городе Пиллау, что под нынешним Калининградом. Туда он и перевез жену с сыном. Здесь родилась дочь Тамара. Демобилизовали Ивана Петровича в 1947 году по состоянию здоровья. Местом жительства они выбрали Котлас. У Марии все связано с этим городом, да и супруг родился неподалеку – в Песчанице.
Работать его взяли инструктором в промышленный отдел горкома КПСС, а потом рекомендовали заместителем начальника по политчасти в городскую милицию, откуда он в 1965-м вышел на пенсию. Мария Семеновна устроилась в финансовое управление Печорской железной дороги. Пять лет выполняла обязанности бухгалтера, а платили ставку таксировщицы. Сама она считала, что столько и положено. Но однажды ей подсказали, что ее обманывают, а положенную ей зарплату получает жена начальника отдела кадров. Пошла к руководству. Разобрались. Того проходимца сняли, а ей предложили перейти в отдел учета. Новое место очень понравилось. В финуправлении 58 работниц сидели в одном помещении. Целый день шум, гомон и треск арифмометров – к вечеру голова кругом. А тут тишина, спокойно и зарплата 1800 рублей (муж получал 1000). Для нее, сроду не державшей в руках такую сумму, это было целое состояние. Мария Семеновна с улыбкой вспоминает, что подруги, наблюдавшие за ней во время получения первой зарплаты, потом рассказывали, как она несколько раз пересчитывала деньги и бережно укладывала их в кошелек. С той получки купили Ивану бостоновый костюм – первое за 40 лет его жизни гражданское одеяние: до этого обходился сначала военной формой, потом милицейской.
Когда управление Печорской дороги ликвидировали, трудоустроили в Котласе не всех его работников. Марии Семеновне повезло – предложили идти заместителем начальника вокзала станции Котлас-Южный. Работе здесь отдала 18 лет, отсюда ушла на пенсию. В трудовой книжке 46 благодарностей, Мария Семеновна отмечена тремя знаками «Победитель соцсоревнования», награждена пятью медалями.
За плечами этой женщины большая, полная событий жизнь. На ее долю выпало столько, что хватило бы на несколько человек. Пройдя через эвакуационные мытарства, голод, несправедливость, она не потеряла силы духа, не утратила веру в людей. Как и муж-фронтовик, занимавшийся воспитанием подрастающего поколения и до последних дней жизни выступавший в школах, училищах, трудовых коллективах, Мария Семеновна погружена в общественные дела. Вспоминает, что первым для нее комсомольским поручением в 38-м было ставить пластинки и крутить ручку патефона на избирательном участке во время выборов.
С тех пор и ходит в общественницах. Избиралась председателем женсовета. По ее инициативе при ЦНТД в 1989 году создан хор ветеранов. Сейчас он называется «Верность», носит звание народного, а Мария Семеновна – его бессменный староста. В домашнем архиве десятки благодарственных писем совета ветеранов, грамот общества охраны природы. Она до сих пор увлечена выращиванием цветов. В ее коллекции одних георгинов 18 сортов. Небольшой цветник у дома буквально утопает во всевозможных многолетниках, которым отдает предпочтение. Огородик, разбитый в 1952 году, когда заселялись в эту 4-квартирную «деревяшку» на улице Орджоникидзе (во дворе дома, где расположена служба заказчика), в отличие от более молодых соседей не бросает, и он обеспечивает овощами.
Мария Семеновна – человек талантливый во многих отношениях. Несколько лет вела кружок вязания в школе-интернате. Вы бы только видели, какие изумительные вещи она делает! Пять из них увезли гости из Америки, две или три – в Польшу. А сколько скатерок, накидок и прочих образцов разошлись по России и странам ближнего зарубежья – не счесть! В коллекции у нее более 100 работ, причем каждая имеет свой неповторимый рисунок. Увлекалась мастерица и аппликацией. Изделия такие искусные, что, честное слово, ни за что не отличишь от фабричных.
Несомненно, Мария Семеновна много сделала для города и его жителей. Ее заслуги в деле воспитания школьников, пропаганды здорового образа жизни, мудрые советы, думаю, еще не отмечены по достоинству. И местным властям, наверное, следует позаботиться о соответствующей оценке ее деятельности. Сама она для себя вряд ли будет просить каких-то знаков внимания, поскольку исключительно скромная. Ее сын Юрий Иванович – известный далеко за пределами Котласа и за рубежом художник, дочь Тамара Ивановна – руководитель одной из лучших на Северной железной дороге школы-интерната. И мама ими, конечно, гордится, но в душе. И неудивительно, что даже давно знающие ее люди не все в курсе, кто ее дети. Недавно, например, одна из участниц хора призналась, что была буквально ошарашена, узнав, что Юрий Чирков – сын Марии Семеновны, и искренне удивлялась, почему та об этом никогда не рассказывала. В день моего прихода Марии Семеновне исполнилось 85 лет. Накануне она об этом слова не сказала, обмолвилась потом. Ей бы не с корреспондентом беседовать да на спевки хора собираться, а готовиться гостей встречать. Она же добросовестно излагала мне историю своей жизни, делилась размышлениями о сегодняшней молодежи, рассуждала о том, что, на ее взгляд, нужно детям.
Думаю, мне крупно повезло, что Мария Семеновна забыла на кухне переносной телефон, и его батареи подсели. Иначе поговорить нам вряд ли бы дали. Когда приехала обеспокоенная дочь Тамара Ивановна (все звонят ей: «Почему телефон у мамы все время занят?») и положила трубку на место, звонки пошли беспрерывно. Все, кто знает Марию Семеновну, спешили ее поздравить с юбилеем.
Несмотря на свой возраст, она сохранила высокую работоспособность и здравомыслие. Удивительно, что ее память хранит все до мельчайших подробностей. Мария Семеновна помнит всех командиров, с которыми служил ее муж, их жен, учивших ее, молоденькую, уму-разуму, названия населенных пунктов, через которые прошла при эвакуации, события того времени. В чем секрет ее долголетия? «Никогда никому не завидуй, больше думай, отдавай людям частичку своей души, а главное – не сиди сложа руки, делай хоть что-нибудь» – вот кредо Марии Семеновны Чирковой, человека удивительной судьбы, сумевшего преодолеть выпавшие на ее долю испытания и стать полезным родному городу и его жителям.
Валерий КИСЛЯКОВ.